Безусловно, я захотел переговорить с этим «Кулибиным». Это же надо, в полевых условиях, буквально на коленках изобрёл и изготовил такую вещь, которая повышает боеспособность танка больше, чем в два раза. Да за это надо парня носить на руках, или, по крайней мере, наградить достойно.
Когда воентехник 2 ранга Иванов, сопровождаемый бравым командиром танковой роты, вошёл в мой кабинет, я поразился несоответствию его облика тому образу, который после рассказа его командира, возник в моей голове. Я его представлял, если не былинным героем, по крайней мере, в чём- то похожим на своего командира. А в дверях возник щуплый очкарик, чуть ли не в полтора раза меньше старлея. Голос у него был робкий, вёл себя совсем не решительно. Но это был человек, на которого все танкисты, да и не только, должны были молиться. Мой адъютант был поражён, с какой теплотой я принял своих подчинённых. Наверное, первый раз за всё время его службы, я распорядился принести в кабинет чай и плюшки, выпеченные сегодня в штабной столовой. Усадив танкистов на стулья, я спросил:
— Товарищ Иванов, расскажите, пожалуйста, в чём причина плохой работы воздушного фильтра?
Смущаясь и слегка заикаясь, воентехник начал отвечать:
— Понимаете, товарищ комбриг, корпус фильтра наполнен проволочной пружиной, уложенной аккуратными кольцами. Проволока смочена тонким слоем масла. По авторскому замыслу, проходящий между витками проволоки воздух завихряется, и пылинки прилипают к маслу. На заводском стенде это ещё как-то работает. Но при движении танка тряска нарушает аккуратность укладки. Где-то пружина сбивается в комки, вовсе не пропускающие воздух. Где-то наоборот, образуются громадные зазоры, где воздух проскакивает вместе с пылью. Она как наждак, разрушает поверхность цилиндров и поршневых колец. Причину сбоев дизеля я понял, когда проанализировал все данные, которые мне сообщили мои коллеги. Количество отказа дизеля В-2 прямо зависело от времени года. Летом пыли больше, чем зимой, вот двигатель и служит куда меньше.
Вот как всё просто. Но за этой простой непродуманной, или глубоко продуманной неполадкой — жизни миллионов людей. Нет, надо этого парня срочно переправлять в Москву и приложить все усилия, чтобы его внимательно выслушало руководство страны и армии. Однозначно решив это, я продолжил расспросы о конструкции изобретённого им фильтра. Из этого рассказа я выяснил для себя только одно — новые фильтры прекрасно работают в любых условиях, и его команда может изготовить за день два таких фильтра. Ещё я выяснил, что все танки у них в роте на сегодняшний день имеют моторесурс, не менее 80 часов. Естественно, мне захотелось иметь такой же моторесурс и на наших КВ, тем более, что двигатель у них точно такой же, как и на Т-34. Прикинув, что за пять дней Иванов сможет изготовить фильтры и для девяти наших КВ, я приказал:
— Товарищ Иванов, готовьтесь, ровно через шесть дней, 22 мая, вы отправляетесь в командировку в Москву. Там вы должны будете доложить о вашей разработке. Конкретно, кому в первую очередь вы будете докладывать, я сообщу вам дополнительно. Перед командировкой вы должны изготовить и помочь установить на танки КВ девять ваших фильтров.
Понятна задача?
Воентехник попытался лихо вскочить и принять стойку смирно, но у него это вышло очень смешно. Наверное, поняв это, Иванов покраснел и невнятно произнёс:
— Так, точно! Разрешите идти.
Я благосклонно улыбнулся и сказал: — Да, товарищи, можете быть свободны. Но только помните, через пять дней новые воздушные фильтры должны быть установлены на всех наших КВ.
Когда танкисты вышли, я поручил адъютанту срочно дозвониться до Москвы. В первую очередь, до Генштаба и генерала армии Жукова. Он мне дал для экстренной связи свой телефон. Вторым в этой очереди стоял мой знакомый генерал из Наркомата обороны. Пока адъютант соединялся с Москвой, я сел писать письмо самому Сталину. Письмо было ещё не дописано, когда меня соединили с Жуковым. Я кратко доложил об открытии, сделанном в моей бригаде. Генерал армии чрезвычайно заинтересовался этим техническим усовершенствованием. Он тут же приказал мне отправить изобретателя в Москву. А меня терзали противоречивые чувства. С одной стороны, генерал прав, вся армия срочно нуждалась в этих воздушных фильтрах. С другой, моей бригаде позарез нужно было повысить моторесурс КВ. Несмотря на несомненную важность нового воздушного фильтра для всей армии, для меня, как говорится, «своя рубашка» оказалась ближе к «телу», поэтому я немного схитрил и ответил в трубку телефона:
— Георгий Константинович, тут такое дело, изобретателю нужно пять дней, чтобы изготовить действующую модель нового фильтра. Я поручил ему немедленно начинать его делать, так как считаю, что он должен явиться в Москву, уже имея на руках действующую модель, готовую к немедленной установке на двигатель танка.
Жуков секунду помолчал, потом ответил:
— Хорошо, подполковник, отправляйте его через пять дней. К этому времени я соберу конструкторов и производственников. Вот пусть он перед ними и доложит о своей разработке. Если фильтр действительно так хорош, как ты говоришь, то тогда я не зря добился, чтобы в твою бригаду добавили танковые подразделения. Ладно, крестник, теперь расскажи, как там у вас обстоят дела.
Я доложил о состоянии дел в бригаде. Потом по его просьбе рассказал о настроениях в окружающем нас мире. При этом напирал на то, что в воздухе просто висит тревожное ожидание. Что местные жители начали буквально сметать с прилавков магазинов продукты, спички и соль, как будто знают, что скоро начнётся война. Минуты через три моего диалога голос в телефонной трубке хмыкнул и произнёс: